Так вот, если кто до сих пор сомневался: я НЕ уважаю пресловутое «право наций на самоопределение». Во-первых, потому, что понятие «нации» нуждается не в «самоопределении», а просто в определении: все, существующие на сегодняшний день, малоудовлетворительны, и я сильно сомневаюсь, что за ними стоит не фикция, а нечто реальное.
Во-вторых, потому, что львиная доля всего, что делалось под соусом «национально-освободительной борьбы», плавает в океане крови и дерьма. И реализация каким-нибудь палестинским, албанским или чеченским народом своего драгоценного «права» ущемляет элементарное право на жизнь конкретных живых людей, не сделавших никому ничего дурного. Между «народом» и «человеком» я всегда выберу второе.
И ещё одно.
taki_net пишет: «...многие русские, причем принадлежащие к интеллектуальной элите, почему-то все никак не могут примириться с реальностью, в своем воображении уподобляя суверенные нации, располaгавшие государственностью за столетия до нас, утратившие ее на исторчески краткий момент и вновь обрешие – «отторгнутыми частями своей страны» или даже регионам, вовсе не распологающим независимостью» (http://mike67.livejournal.com/95235.html?thread=2669315#t2669315). И это – общее место подобных сентенций. Спрашивается, что это за нации такие, «располaгавшие государственностью за столетия до нас»? На ум приходят только Армения да Грузия. Они-таки «располагали» (хотя кто там чем и кем располагал – большой вопрос). А кто ещё? Узбекистан? Таджикистан? На их территории в разные времена, действительно, существовали весьма развитые культуры и государства, но искусственные, проведённые по линеечке границы среднеазиатских государств, как и соответствующие «нации», суть плоды сталинской национальной политики, а не органического развития Хивинского ханства и Бухарского эмирата. Эстония? Латвия? Их государственности (так же как, кстати, и финской) ровно столько же лет, сколько Советской власти, ни днём больше. С Литвой сложнее, но вот вопрос: чьим предшественником следует считать Великое Княжество Литовское – Литвы, Белоруссии, Польши или всех их, вместе взятых? А если так, то что делать с сердцем Речи Посполитой – западной половиной Украины – ещё одного монстра, возникшего из разнородных частей в советском инкубаторе? И почему я, или кто-то другой, должен принимать именно эту часть советского наследия как безусловное благо, наплевав на то, что границы, когда-то фиктивные, искорёжили тысячи человеческих судеб, и считая при этом другие атрибуты советской власти столь же безусловным злом? 