Мотивы такого решения Верховного суда РФ более или менее понятны. Реабилитация Ягоды означала бы, что юридический смысл ВС РФ ставит выше политической целесообразности. Ибо целесообразность такова, что реабилитация убийцы-миллионера, невиновного, однако, в деяниях инкриминированных ему на процессе 1938 г., вызвала бы массу криков "Вот оно! Вот оно! Сталинизм наступает!". В нынешней и без того непростой политической ситуации оно нужно? О Ягоде и тогда никто не пожалел, никто и сегодня не жалеет — ну, и пускай остается не реабилитированным. Зато одним скандалом меньше. А юридический смысл как-нибудь перетерпится. С ним это случается и в более актуальных делах.
Это не очень хорошо, но хотя бы понятно. Менее понятна реакция правозащитников. По мнению главы Совета при президенте по правам человека М. А. Федотова, "Всё абсолютно законно. Закон о реабилитации жертв политических репрессий предусматривает возможность реабилитации только тех, кто сам не участвовал в этих репрессиях". Ему вторит глава российского историко-просветительского и правозащитного общества "Мемориал" А, Ю. Рогинский. По его мнению, не может быть реабилитирован тот, кто сам совершил преступления против правосудия. "Другое дело, что на процессе обвинения самому Ягоде были предъявлены фальшивые", — правда, присовокупляет он. Обвинения фальшивые, но все абсолютно законно, и реабилитации не достоин.
Не согласиться с М.Ю.Соколовым трудно. Но меня интересует, в данном случае, психологическая, или скорее даже культурно-психологическая, подоплёка реакции правозащитников. Насколько я могу судить, сознательное убеждение в примате права и неописуемой важности соответствующих категорий сталкивается в подсознании практически любого русского (даже если он еврей) с непреодолимым препятствием этического порядка. С рядовым российским обывателем всё более или менее ясно: присущий ему, по убеждению либералов, правовой нигилизм делает его стандартной мишенью их нападок и предметом презрения. Но в глубине души сам либерал мало чем отличается от своего, якобы, антипода. До тех пор, пока, отстаивая свои этические убеждения, он может апеллировать к праву, он будет с удовольствием это делать, искренне полагая, будто руководствуется при этом римскими гражданскими доблестями. Но термин "реабилитация", на пресный юридический смысл которого указывает М.Ю.Соколов, обладает в сознании человека, в той или иной степени, воспитанного "оттепелью", едва ли не сакральным значением. Это - если не прямое причисление к лику гражданских святых, то некий аналог католической беатификации. Один из ключевых моментов здесь - та самая злополучная идеализация жертвы, о которой мне уже приходилось писать. Прямой результат двояк: с одной стороны, перестроечная волна вполне корректных юридически (то есть, по существу) реабилитаций пополнила сонм "беатифицированных" изрядным количеством явной сволочи. С другой - вопиюще одиозные фигуры, вроде Л.П.Берия, так и остались "английскими шпионами", что создаёт поистине гротескную ситуацию, но, похоже, устраивает практически всех.
